сила

один человек перестав понимать
пришел с пепелища к лесу
из лесу к одному человеку
вышли медведь, сова и карась
чуть погодя откопался крот
один человек сел смотреть в лес
те четверо сели смотреть
в одного человека
трещали кузнечики
день делался жарче
и где-то к обеду
четверо углядели
размытые надписи:

• дом там где нет ничего другого
• вход он же выход
• надо остановиться
  

и дальше что-то язвительное
одному человеку повезло больше
размытые надписи в зеркальном виде
читались как добрые заклинания
и силу имели.

Вечный Карлсон

Старый Карлсон целыми днями
не вылезает из кресла.
Из кресла прекрасный вид
на покатые крыши,
варенье носит
в многолитровых банках
лысоватый Малыш,
я каждый раз прошу,
чтоб без сахара:
у Карлсона диабет,
отекают ноги.
Брюки с пропеллером
Карлсон подарил дворнику,
сам в них забросил летать
за много лет до инфаркта,
дворник счищает снег
с козырьков подъездов —
удобно, без лестницы-то.
Но выше брюки не поднимают,
пропеллер поеден ржавчиной.
Карлсон смотрит
дальнее небо по телевизору,
очень не любит сюрпризы,
жалуется на скверную память,
но при этом без устали вспоминает
и тысячи люстр, и испорченные пододеяльники,
и плюшки, и баловство ночное
на чужих крышах.
Малыш старается уходить,
пока не завелась эта шарманка.
Фотографии, впрочем, не любит,
а в зеркало смотрит по необходимости.
Я для Карлсона живое напоминание
всего того, что они с Малышом пережили.
Я храню все подарки и сувениры,
которые он приносил из дальних полетов.
Карлсону со мной трудно.
Я это знаю, когда мы с ним курим
у парапета и я смотрю в отцовы глаза,
по-прежнему синие,
как март над Стокгольмом.

мертвый лев

пока лев жив,
друг его слон
общается с ним,
к нему обращается;
когда лев мертв,
овдовевший слон
со львом обращается
и общается с его
родственниками
о льве,
обращается вокруг
льва неживого
зато бессмертного,
словно солнце,
в расширяющейся
вселенной воспоминаний
отныне полностью
необитаемого
слона.

в новостях

один человек, которому нездоровилось,
лежал окруженный Медведем, Зайцем, Совой
и другими ближайшими,
и вдруг узнал из новостей,
что в этот день во Вселенной
все окончательно разоружились.
заплакал, скоропостижно умер от счастья
и стал воздушным шариком.
над тем местом, где шарик скрылся за тучами,
теперь фонтан под названием
“Счастливый плач одного человека”,
на бортике надпись: “Главное, вам теперь
по крайней мере
будет с кем попрощаться”.

успел

Жизнь одного там Зверька
была быстрой и зрелищной:
едва открыв глазки-бусинки,
он успел очень красиво
разок сфотографировать
ее блик в окне напротив
и сочинить стишок про этот блик,
тоже красивый.
Небо над всем этим
не замерло ни на миг,
что Зверьку показалось
красивым не менее.
Но, пока не закрылись глазки,
успело же показаться.

и я

Медведю как стал постарше
теперь не нравятся
икра кабачковая
вощеные куртки
сериал вечный зов
узкие лоджии
голосовые помощники
запах сухих грибов
толстовки с резинкой внизу
песчаные пляжи
шрифт таймс нью роман
грильяж
уазики
рэп на Медведю понятных наречиях
часовые кармашки
бумажные полотенца
долма
Опоссум, Сорока, Виталик с Наташкой
и я.
Остальное устраивает.
По молодости был терпимее.

l’été indien

вся правда этого мира
поверяется мыслью о том
что будет если поставить маме
пластинку с ее любимым
уже 40 лет
l’été indien?
она либо расстроится
либо нет.

лучше детства

седые морщинистые друзья
детства — все-таки состоявшегося
у Медведя, если судить по фотокарточкам
и замызганным плюшевым зайцам
в кладовке, —
седой морщинистый Сыч,
седой морщинистый Як
и седая, но Лама еще хоть куда
встретились за кружкой мёда
в Медвежьей сторожке
по осени, попили, построили
кое-какие планы на новый
год,
повспоминали старые
и пришли к бесспорному выводу:
лучшее детство всегда у того,
у кого богаче фантазия, а
лучше детства, чем то,
которое мы себе сочинили,
нам не сочинить даже в детстве.

Место для чая

Молчаливая, вечно занятая
красивой и вкусной ботаникой,
любительница утесов и вересков,
прогулок по кладбищам,
сонная, непромокаемая,
в толпе счастливо одинокая,
письма от мирозданья падают
в горизонтальные щели зрачков
и беззвучно деваются в недрах,
Овца не любила Кролика.
Нервный, чувствительный,
с тонкой душевной организацией
и великолепным слухом,
в том числе музыкальным,
болтун, анархист, весельчак,
любвеобильный отец-либертин,
Кролик Овцу не любил.
Не любить обоим не нравилось.
Нелюбовь занимает место внутри,
отведенное для совместного чая
и разговоров о разницах.
*
На терапии Сова посоветовала
им обоим
друг дружке про то сообщить.
Послушались.
*
Кролик, ты мне не нравишься.
Не нравишься ты мне, Овца.
*
Теперь всё в порядке,
они теперь так здороваются,
а следом смеются
и вместе пьют чай —
нечасто, поскольку
друг дружке все так же
не нравятся, —
но внутри теперь
место для чая
и разниц.

Открытка

“Дорогой Лев, —
сказал пожилой Заяц
сегодня в открытке
пожилому южному другу
по переписке, —
в твой день рожденья
желаю тебе
оказываться
неправым легко,
с удовольствием,
а не как обычно;
пусть расхочется
в радость;
пусть не случится
к добру”.
“Не благодарю, —
прилетела открытка в ответ, —
Невечно твой Лев”.
И смайлик.